«Тот, кто не помнит своего прошлого, обречен на то, чтобы пережить его вновь» - этими бесконечно мудрыми словами американского философа, поэта и эссеиста Джорджа Сантаяны (1863-1952) мне хочется начинать нашу ежегодную встречу в День памяти жертв политических репрессий. Период политических репрессий в нашей стране - один из самых трагических исторических периодов. Так уж сложилось исторически, что этот период совпал с Великой Отечественной войной и восстановлением экономики после войны. А еще в это время активно работали над созданием ядерного щита страны. На территории Чаунского района особенно заметны следы «сапога ГУЛАГа»! Здесь и ядерный щит «ковали», и солдат и офицеров Красной армии после фашистского плена сюда ссылали! Здесь и олово добывали силами заключенных, и дороги строили, в общем, экономику территории создавали, в основном, заключенные.
Директор Чаунского краеведческого музея
Валерия Юрьевна Швец-Шуст
Персональная фотовыставка ведущего научного сотрудника географического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова кандидата географических наук Ф.А. Романенко
13 – 15 июля 2020 года урановые лагеря Чаунского района снова стали целью мемориальной экспедиции, организованной МГУ им. Ломоносова при поддержке Чаунского краеведческого музея. Ведущий научный сотрудник географического факультета МГУ кандидат географических наук Ф.А. Романенко не в первый раз в Певеке. В 2003 году он предпринял маршрут пешком из Певека в бывший поселок Северный, впервые познакомившись с деятельностью предприятия по добыче радиоактивных руд. Затем он также пешком через брошенные поселки Гыргычан и Куйвивеем (Гранит) достиг побережья Восточно-сибирского моря и добрался до полярной станции Валькаркай. Итогом экспедиции 2003 года стала книга «Враги народа за Полярным кругом», написанная в соавторстве с сотрудником Московского общества «Мемориал» С.А. Ларьковым и изданная в Москве в 2010 году (издательство «Паулсен»).
Через 17 лет Ф.А. Романенко продолжил историко-мемориальные работы в Чаунском районе, куда попал в составе гидрологической экспедиции с участием специалистов из Анадыря, Москвы, Якутска и Владивостока.
После завершения основных работ экспедиции его привезли в бывший поселок 62 км. Поставив палатку у развалин администрации лагеря, он первым делом обследовал сам поселок. Вопреки первоначальным впечатлениям, он оказался довольно большим. Пять штолен с отвалами, остатки рельсов, разнообразные промышленные здания из кусков гранита окружены рядом колючей проволоки. И три ряда колючей проволоки окружают «жилую» зону с двумя или тремя длинными бараками на 20 – 25 человек каждый, баней и иными объектами, назначение которых уже не удается установить. Здесь для экспозиции Чаунского краеведческого музея был найден музейный предмет – небольшой умывальник.
На следующий день Ф.А. Романенко отправился вверх по дороге , также построенной заключенными и вышел на плато, где сохранились многочисленные геологические канавы и постройки горных разведок 1940 – 50-х гг. Крыши разрушены, стены частично обвалились, вокруг валяется множество железных предметов, в первую очередь бросаются в глаза самые разнообразные железные печки.
До сих пор поражает размерами поселок Восточный – обогатительная фабрика, 2-х этажный дом администрации и обширная жилая зона, также окруженная тремя рядами «колючки». Очень грустное впечатление произвело кладбище Восточного – более 50-ти захоронений безо всяких табличек. Видны края полуоткрытых гробов и кости в них. От этих людей , увы, не осталось ничего. Восстановить их имена чрезвычайно трудно, практически, невозможно.
Вернувшись на 62 км и зайдя по дороге на брошенную станцию ТРРЛ «Север» («Гранат»), исследователь продолжил работы по обследованию в поселке «Западный». Дорога к нему летом проходима только пешком (или на вертолете). Поэтому поселок – настоящий музей, увы, лагерного быта. Больше всего поражает гигантский труд десятков тысяч людей. Полсотни шахт, сотни построек, дороги, огромное количество завезенных стройматериалов. Угля. Металла – все это почти десятилетие (1948 – 1957) работало на оборону, на советский «Ядерный щит».
И сохранение памяти об этом тяжелейшем труде, вольном или невольном, об этих людях, поиск информации о них – главная цель исследования Ф.А. Романенко.
Федор Романенко
Краткую историю организации урановой промышленности и некоторых событий в Северном гранитном массиве можно скачать по ссылке: Введение_Ф.А.Романенко
Производственная зона 62 км на правом борту р. Кекурной (река видна на дальнем плане). Из штолен (за спиной фотографа) выходят деревянные галереи, обшитые листовым железом, переходящие в насыпи-отвалы. В галереях прорезаны окна для освещения и вентиляции. По ним ходили вагонетки, вывозившие пустую породу, которую складывали в отвалы. К ним ведут узкоколейные пути, иногда разветвляясь, со сгнившими или полузасыпанными шпалами, рельсы сняты. Отвалы из богатых слюдой светлых гранитов ярко сверкают на солнце — нет никаких признаков зарастания, лишь единичные куртинки накипных лишайников. В суровых условиях гор Чукотки зарастание идет крайне медленно. Галереи постепенно обрушиваются. На среднем плане слева одно из зданий внутри зоны, справа – построенное таким же способом здание за пределами зоны (лаборатория или жилье вольнонаемных). Рядом с ним видна палатка автора.
Фото и текст Ф.А. Романенко
Иногда вместо галерей для вывоза вагонеток строили траншеи, выкладывая их стенки теми же самыми глыбами гранитов. В конце такой выемки виден вход в штольню. На дальнем плане – отвалы другого, более высокого, добычного горизонта, а правее – основание кекуров (скальных останцов), которые именно на 62 км особенно красивы. Слева видны два накренившихся деревянных столба. Один – осветительный, другой – опора для колючей проволоки. Повсеместно – содранные с галерей и крыш листы кровельного железа, иногда — бочки из-под топлива.
Фото и текст Ф.А. Романенко
На производственных участках сохранились как вертикальные горные выработки (шахты), так и горизонтальные (штольни), числом до 40–50. На 62 км было пройдено всего пять штолен. Можно предположить, что они были скорее разведочные, чем добычные. Порталы (устья) штолен по-прежнему темнеют в массивных гранитах (на снимке), перекрытых слоем щебня и глыб, образовавшихся при естественном выветривании (разрушении) кровли. Но только совсем отчаянные исследователи решатся туда залезть. Вероятно, в нескольких метрах от входа они там встретят массивы льда. На переднем плане сохранившийся фрагмент снежника и деформированная труба, возможно, вентиляционная.
Фото и текст Ф.А. Романенко
Отвал пустой породы перед устьем штольни. Правее – техническое здание из гранитных глыб с сохранившейся обрешеткой крыши. В крыше видны отверстия для разного рода труб. Скорее всего, в здании располагались двигатели. В центре снимка – упавшие и стоящие столбы с колючей проволокой.
Фото и текст Ф.А. Романенко

Ограждение из колючей проволоки – неотъемлемая часть лагерных поселков, его строили сразу после начала работ. Жилая зона ограждена тремя рядами «колючки», на углах которой построены фундаментальные опоры для наблюдательных вышек (угол такой опоры – слева на первом плане). Производственные участки вокруг шахт, мастерских, электростанций ограждены одним рядом проволоки. Развалины бараков, карцера (БУРа – барака усиленного режима), вспомогательных построек жилой зоны (баня, вошебойка, столовая и др.) – на среднем плане справа. На дальнем плане – река Кекурная.
Фото и текст Ф.А. Романенко
Руины одного из двух или трёх жилых бараков зоны. Сохранились фрагменты дощатого пола, железные печки, дверная фурнитура, стеклянные бутылки несовременного облика. Барак перпендикулярен серии кекуров (на заднем плане). Судя по обнаруженной вешалке для одежды, в бараке жило не менее 20–25 человек. Возможно, строение было впоследствии сожжено– многочисленны обгорелые доски. Рядом для экспозиции Чаунского краеведческого музея был найден в хорошем состоянии небольшой умывальник в виде чайника с носиком, висевшего в наклонном положении. Его наклоняли, через носик лилась вода, и можно было умываться.
Фото и текст Ф.А. Романенко
Россыпи консервных банок вблизи жилых помещений — характерная часть ландшафта во всех обследованных посёлках. Банки по большей части одинакового объема, близкого к 700–900 г. Есть свидетельства, что это банки из-под американской (ещё ленд-лизовской) тушёнки, поставлявшейся в СССР во время войны и попадавшей в лагеря, работа которых имела стратегическое значение.
Фото и текст Ф.А. Романенко
Аэрофотоснимок предположительного разведочного поселка на краю вершинного плато у дороги на Восточный. Многочисленные геологические канавы глубиной до 2.5 м пересекают весь участок, небольшие дома стоят между ними. Здесь нет колючей проволоки и нет бараков. Можно предположить, что здесь жили вольнонаемные геологи и/или небольшая группа расконвоированных горных рабочих, расчищавших канавы вручную после их прокладки взрывами. Возможно, была лаборатория, где геологи проводили первичное исследование образцов породы.
Фото и текст Ф.А. Романенко
Внутреннее пространство одного из полуразрушенных каменных строений. Сохранились фрагменты дощатого пола. Основания столбов, возможно, опоры для нар. У противоположной стены – остатки печки. Справа видны проемы окон в лучше сохранившейся стене соседнего здания.
Фото и текст Ф.А. Романенко
Большая часть внутреннего пространства здания занята рухнувшей стеной, – видна обрешётка и цементная штукатурка. Справа в углу фрагменты печки и панцирной кровати, что подтверждает мнение о том, что здесь жили вольнонаемные. В середине комнаты на полу те же консервные банки из-под тушенки.
Фото и текст Ф.А. Романенко
Наиболее крупное строение посёлка. Возможно, бывшая лаборатория, камеральное помещение или столовая. Внутри в основном завалено. В правой части снимка на дальнем плане на соседнем плато – поселок Восточный, под серыми зданиями на краю плато видны отвалы обогатительной фабрики или штолен под ней. Округловершинные поверхности левее Восточного расчерчены параллельными геологическими канавами. Характерно практически полное отсутствие растительности.
Фото и текст Ф.А. Романенко
Вертикальная горная выработка (шахта), в настоящее время заполненная льдом. Торчит изогнутая металлическая труба, вероятно, вентиляционная. Слева сохранился фрагмент бруса, на фундаменте из которых когда-то был установлен подъёмный механизм. С его помощью горняки спускались и поднимались в шахту, а также поднимали бадьи с породой. Возможно, подъемный механизм находился в деревянной будке, обшитой листовым железом. Но её следов не сохранилось, – лишь изогнутые железные листы.
Фото и текст Ф.А. Романенко
Аэрофотоснимок жилой зоны Восточного. Четко видно ограждение из колючей проволоки. Внутри него пять жилых бараков, черные руины угольников (помещений для хранения отопительного угля), у нижнего края – два здания караульного помещения на входе в зону. В настоящее время поселок — очаг более богатой растительности на совершенно безжизненном каменистом плато. Мхи и лишайники прекрасно разрослись на участках, куда выбрасывали бытовые отходы, и сейчас эти зеленые «острова» четко выделяются на сером фоне северной пустыни. Такая растительность, растущая вблизи построек, называется рудеральной. На заднем плане – сеть тракторных дорог, рассекающих вершинные поверхности и склоны плато.
Фото и текст Ф.А. Романенко
Вид сверху на самый большой дом Восточного. Он стоит вне ограждения из колючей проволоки. Можно предположить, что здесь размещалось лагерное управление. Практически в каждой комнате стояла печь – печные трубы торчат над остатками крыши. Внутри пустые комнаты завалены фрагментами стен и крыш, видна обрешетка с остатками штукатурки. На всех окнах – решетки, то есть за ними жили и работали как заключенные, так и вольнонаемные. На первом плане – заросшие мхами и лишайниками следы угольной кучи.
Фото и текст Ф.А. Романенко
Самое крупное строение, кроме двухэтажного дома, — обогатительная фабрика на Восточном (на снимке – слева). Ступенями она спускается в верховья ручья. Рядом находятся руины вспомогательных зданий — механических и ремонтных мастерских. Здания, по местным меркам, циклопические, особенно для безжизненного плато на высоте 900 м. Работала ли фабрика, не совсем ясно. Геологи говорят, что работала, и косвенное свидетельство этого – отвалы более мелкого по составу материала ниже фабрики. Петербургские исследователи со слов выживших заключенных пишут, что фабрика ни дня не работала из-за отсутствия воды и была недостроена. Если работала, то почему обогащение руды проводилось в 40 км отсюда, в пос. Первом (сейчас — Западный) на берегу Чаунской губы, где сохранились большое здание фабрики и до сих пор радиоактивные отвалы ?
Фото и текст Ф.А. Романенко
Аэрофотоснимок жилых бараков зоны. Их было не менее пяти, и они заметно больше, чем в поселке 62 км. Предполагается, что в каждом бараке жило около 200 человек. Следовательно, общее число заключенных – около тысячи человек и, вероятно, примерно столько же – руководство, охрана и вольнонаемные. По воспоминаниям выживших, строительство началось осенью 1950 г. Первые заключенные жили в палатках на 140 человек и сначала устанавливали ограждение из колючей проволоки. Ямы для столбов проходили с помощью взрывов. Сами бараки строили весной 1951 г.
Фото и текст Ф.А. Романенко
Портал шахты, забитый льдом. Возможно, именно эта шахта имела 11 штолен через 50 м друг от друга по глубине, то есть общая её глубина достигала 550 м. Это очень большая цифра, но мы не располагаем никакой документацией об этой шахте, её приводят петербургские исследователи.
Фото и текст Ф.А. Романенко
Строения Восточного, находящиеся вне ограждения из колючей проволоки. Слева мастерские у фабрики, в центре – двухэтажный дом управления, справа – производственное здание. Склон, занимающий большую часть снимка, – сплошная свалка, частично заросшая мхами и лишайниками. Очень много железного лома – консервные банки, кучи металлической стружки, листы кровельного железа и др., бревна, столбы и иные деревянные конструкции. Фактически здесь сплошной чехол отложений антропогенного происхождения.
Фото и текст Ф.А. Романенко
Внутреннее пространство одного из самых просторных помещений за пределами колючей проволоки. Возможно, столовая или клуб. Крыша рухнула полностью. Внутри фрагменты труб отопления, бочки, на окнах – решетки.
Фото и текст Ф.А. Романенко
Основание лучше всего сохранившейся караульной вышки на углу ограждения из колючей проволоки. На вышках несли караульную службу бойцы военизированной охраны МВД, в условиях, мало чем отличавшихся от условий работы заключенных, которым некуда было бежать. На первом плане – путаница колючей проволоки на упавшем столбе и листы кровельного железа, которыми, вероятно, была обшита сама будка на караульной вышке. Сохранились только её опорные столбы – сильные ветры снесли деревянную часть. От остальных вышек остались только каменные основания.
Фото и текст Ф.А. Романенко
Могила на верхнем кладбище Восточного. Здесь не было предусмотрено даже минимальной памятной надписи – только камень в изголовье могилы.
Фото и текст Ф.А. Романенко
Узкие деревянные гробы заваливали камнями. Если погребение проходило зимой (октябрь-май), как в данном случае, то каждый камень приходилось с трудом выбивать из мерзлой поверхности с тонким слоем снега. Поэтому на кладбище лежит много сломанных кайл (одно из них – на крышке ближе к изголовью, а другое – на среднем плане), лопат и кирок. Камней на засыпку не хватало, и крышки гробов появлялись на поверхности. Туда проникали песцы, повреждали останки и растаскивали кости умерших. Немного правее – лучше сохранившаяся могила (видимо, более глубокая) с остатками деревянного креста. Можно предположить, что захоронение проходило летом.
Фото и текст Ф.А. Романенко
Ещё одна, наверное, зимняя могила, практически лишенная каменного покрова. На сохранившемся кресте никакой надписи не осталось. На вопрос – чья могила, заключенного или вольнонаемного, ответа нет…
Фото и текст Ф.А. Романенко
Общий вид «верхнего» кладбища Восточного. «Нижнее» – у пос. Северного. По воспоминаниям заключенных, приведенных петербургскими исследователями, за три года (1950-53) на Восточном умерло около 20 человек. Количество сохранившихся на этом кладбище захоронений, по приблизительной оценке, не менее 70-80. Среди них – с сохранившимися крестами (на фото), с деревянными палочками, разрушенными или упавшими почти целыми деревянными пирамидками, иногда просто заполненными камнями ящиками в изголовье. Автор надеялся прочесть хотя бы одно имя на сохранившихся деревянных дощечках. Увы, чудовищные ветра стерли все буквы, а табличка на единственной металлической пирамиде аккуратно отвинчена.
Имена этих людей установить, видимо, не удастся никогда.
И это едва ли не самое печальное впечатление.
Фото и текст Ф.А. Романенко
Ствол ещё одной шахты на Восточном, более капитальной. Скорее всего, именно этот ствол был главным, где добывалась руда. Кроме бетонного основания, рядом сохранились наклонные опоры подъёмного механизма. Пути для вагонеток (одна из них видна на среднем плане) в деревянной галерее (дальний план, левая часть снимка) ведут на самые обширные отвалы, ниже них – серия хорошо сохранившихся (стены целы) производственных зданий. Возможно, что торчащие изо льда брусья – направляющие для клети или элементы крепления портала.
Фото и текст Ф.А. Романенко
Аэрофотоснимок участка предположительно жилой зоны Западного. Руины длинных зданий (бараков) слева, пожарный водоем на переднем плане. Слева вдали основные шахтные отвалы. Постройки жилой зоны разрушены сильнее, чем производственной. По сравнению с Восточным заметно больше растительности.
Фото и текст Ф.А. Романенко
Небольшое производственное здание в Западном. У его стен хорошо видно скопление железного лома – в основном бочки и фрагменты печек. Две печки разных систем для разных помещений видны на среднем плане.
Фото и текст Ф.А. Романенко
Границы жилой зоны (она слева). Колючая проволока разделяла лагерный мир на две неравноправные части. Неразмотанные мотки колючей проволоки видны на среднем плане. Всего в 2 км от Западного по прямой через хребет на заднем плане – поселок 62 км. У строения слева на среднем плане сохранилась даже крыша.
Фото и текст Ф.А. Романенко
Производственная зона Западного – одна из самых обширных. Над шахтой на покрытом гранитными глыбами склоне ступенями располагаются длинные здания мастерских, гаражей, складов и других зданий вспомогательного назначения. У строения слева (гаража ?) выломана часть стены, крыша не сохранилась. Внутри металлические детали то ли бурового, то ли двигательного оборудования и нагромождения упавших венцов крыши. На стенах – кронштейны для кабелей и крепления осветительных приспособлений или огнетушителей (?).
Фото и текст Ф.А. Романенко
Руины, предположительно, жилого барака. Среди почти полностью разрушившихся стен – фрагменты дощатого пола, бревна, доски и несколько печек. Печки – едва ли не главный бытовой предмет, без них невозможно жить и работать. Топились углем, который тоже завозили по автомобильным дорогам.
Фото и текст Ф.А. Романенко
Мастерская или дизельная. Стеллажи для запасных частей и инструментов, правее – верстак местного производства. На толстой деревянной двери слева – мощные засовы из кованого железа. На полу пустые ящички для деталей и отдельные инструменты. В соседних помещениях – множество железных и деревянных бытовых и производственных предметов – разного рода ящики, кадки, железные листы, порезанные бочки.
Фото и текст Ф.А. Романенко
Горы металлической стружки и всякого лома с задней стороны мастерской. Станков, конечно, не сохранилось. Обрезки металла, куски смятых и порезанных бочек, ржавые инструменты (можно набрать коллекцию), крепежные детали, тросы и многое другое ковром покрывает поверхность. Растительности здесь также почти нет. Совсем рядом – отвалы печного шлака.
Фото и текст Ф.А. Романенко
Одно из двух самых красивых зданий Западного, с облицовкой и даже с элементами рустовки фасадов, на высоких фундаментах. Вероятно, здания администрации лагеря, так как стоят за пределами контура колючей проволоки. Издалека выглядят красиво, но сохранились хуже, чем многие производственные здания. Стены рассечены глубокими трещинами от пола до потолка, образовавшимися при неравномерной осадке грунта. Внутри пусто, лишь фрагменты кирпичной кладки, против входа/выхода – куча зарастающего печного шлака.
Фото и текст Ф.А. Романенко